Монах. Предназначение - Страница 4

– Что тут у нас происходит? – послышался весёлый голос позади, и Марго вздрогнула, оборачиваясь с занесённой мокрой тряпкой – ой, ой, не зашиби, воительница!

Андрея усмехался, стоя в дверях и держа на руках Шанди, весело блестевшую глазами-бусинами. Он посмотрел на результат трудов девушки, и улыбнувшись, сказал:

– Мда. Видимо дома ты не особенно утруждала себя уборкой. Навазякалааа…глянь, всё в серых разводьях. Уборщица из тебя аховая.

– Ну и не утруждала, да… – пожала плечами Марго – у нас для этого были слуги. Как могу, так и делаю. Помогай, вдвоём быстрее сделаем. В такой грязюке жить – себя не уважать.

– Знаешь что – мы по другому сделаем – улыбнулся Андрей я тоже терпеть не могу жить в грязюке, но и убирать в доме тоже ненавижу. Деньги у меня есть, так что надо нанять людей, и пусть занимаются, как считаешь?

– Считаю, что так будет правильно – девушка с облегчением бросила тряпку и сполоснула в ведре испачканные руки – знаешь, меня просто чуть не рвало от отвращения, когда я занималась уборкой. Не-на-вижу это дело! – она весело рассмеялась, и лицо, раскрасневшееся от усилий по изничтожению пыли, озарилось улыбкой.

Андрей, невольно, залюбовался – она была красива, даже с мазком грязи на щеке, со спутавшимися волосами и запачканными руками. Если на неё надеть модельное земное платье, украсить бриллиантами, надеть туфли на шпильках…ой-ёй…смерть мужикам. Это же надо уродиться такой красоте! Впрочем – каноны красоты средневековья и современной Земли очень даже отличались. Это Андрей знал наверняка. Например, в средние века для женщин считалось – некрасиво быть здоровой, загорелой, сильной. Чахоточные, бледные, с нездоровым румянцем и высоким рахитичным лбом – вот был идеал женщины того времени.

Марго не была чахоточной и рахитичной, скорее наоборот – пышущая здоровьем молодая девица. Но так же она и не была кряжистой, могучей на вид, как те крестьянки, которые, со слов поэта, и горячую избу по брёвнышкам раскатают, и коня куда-то там на себе перетащат, и оглоблей отлупят. Стройненькая, фигуристая, сильная девчонка.

Андрей не выдержал и спросил:

– Скажи, а ты занималась какими-нибудь физическими упражнениями?

– А как ты догадался? – смутилась девушка – рассмотрел меня, когда я была голышом, да? Ну и рассмотрел…чего уж теперь…меня уже рассматривали во всех видах, кому не лень. А уж тебе…сам Бог велел.. Да, отец учил меня драться на саблях, когда бывал дома. Показал физические упражнения для того, чтобы я была здоровой и крепкой. Мы с ним часто выезжали на лошадях на охоту. Так что я была не совсем уж этакой 'диванной' девушкой, если ты так подумал. И когда его не было – я подтягивалась на перекладине, что он сделал у меня в комнате, отжималась, приседала, тренировалась с палкой, вместо сабли. Честно говоря – это единственное, что отвлекало меня от мыслей об отце. Всё было просто ужасно – всё сыпалось, разваливалось на глазах. Потом даже есть нечего стало, а я всё ждала, когда папа приедет и спасёт. Не приехал. Эх, папка, папка…

На глаза девушки снова появились слёзы и потекли по щекам. Андрей непроизвольно сделал шаг к девушке, обнял её за плечи, прижал к себе, и она зарыдала, безнадёжно, глухо кашляя и задыхаясь от нахлынувшей душевой боли. Рубаха на груди Андрея сразу пропиталась слезами, а он всё поглаживал и поглаживал девушку по спине и бормотал какие-то бессмысленные утешающие слова, что-то вроде:

– Ну ладно, ладно…хватит тебе…надо жить. Всё впереди, всё будет хорошо, всё будет очень хорошо. Иначе зачем всё тогда? Всё просто должно быть очень хорошо! Не плачь, девочка, не надо, я с тобой, не оставлю тебя. Не плачь.

– Не оставишь? – девушка подняла заплаканное лицо с красными, усталыми глазами на Андрея и внимательно всмотрелась в его лицо.

– Не оставлю, клянусь! Чтобы не случилось – не оставлю –искренне заверил Андрей, и девушка, неожиданно, с силой притянула его голову к себе и крепко поцеловала в губы. Её губы были солёными от слёз, упругими…и такими желанными, что мужчина задохнулся от нахлынувшего чувства. Он с трудом отстранил Марго от себя, пробормотав:

– Не надо, не стоит этого…перестань.

– Почему? – удивлённо спросила та, держа его обеими руками за шею – я давно взрослая, могу иметь детей. Ты свободный мужчина, и я чувствую твоё желание. Ты меня ведь не можешь обмануть. Почему ты меня отталкиваешь? Ты брезгуешь мной, да? Я грязная – после Юкара? Так он не овладел мной. Он ощупывал меня, тискал и пытал. Но как женщиной он мной не овладел. Почему ты пренебрегаешь мной? Я не больная, и не увечная. Я не соответствую твоему идеалу красоты? Я уродка?

Андрей снял со своей шеи её руки, подвёл к стулу и мягко усадил на него. Потом селл рядом, у стола, и глядя на заплаканную, удручённую девушку, сказал:

– Нет для меня ничего более желанного, чем ты. Если не считать желания искоренить зло в этом мире. Но я считаю, что не вправе пользоваться твоей неосведомлённостью в этой жизни, твоим душевным смятением. В тебе сейчас говорит боль, желание восполнить пустующее место отца, наставника, и ты неосознанно поставила на это место меня, придумав себе любовь с первого взгляда. Так не бывает. Так не должно быть. Я не хочу быть подлецом, воспользовавшимся твоей слабостью. Кроме того – девочка моя, ведь ты мне по возрасту в дочери годишься. Я ведь ненамного младше твоего отца, мне далеко за сорок лет. Я старый, битый жизнью и людьми вояка, одиночка, без дома, рода и племени. Зачем тебе такой? Тебе нужен молодой, красивый, родовитый юноша, которого ты полюбишь, нарожаешь с ним детишек. Нет, тебе не нужен такой старикан, как я.