Монах. Предназначение - Страница 68

Реанимация занялся минут пятнадцать, и Андрей при этом слегка выдохся – исчадье был на грани смерти, так что вытащить его было непросто. Оглянувшись, Андрей нашёл взглядом какие-то верёвки – видимо ими увязывали тюки с реквизитом. Взял две штуки, и подойдя к исчадью, крепко перевязал ему руки и ноги, спеленав, как куклу. Теперь можно было и будить.

– Очнулся?

– Я разве не умер?! Я должен был отправиться в чертоги моего господина Сагана для награды! Кто мне помешал?! Ты? Проклятый! Будь ты проклят! Будь ты проклят! Будь ты проклят! – крестик на груди Андрея нагрелся так, что казалось, он сейчас врастёт в обугленную кожу. Монха сморщился от боли, и наклонившись, поднял исчадье. Затем, как мешок картошки кинул в деревянное кресло, чем-то напоминающее электрический стул.

Исчадье продолжал бормотать свои проклятия, Андрею это надоело и он открытой ладонью нанёс сильный удар по лицу противника. Звук был таким, как если бы кто-то хлопнул ладонью по полированной столешнице. Исчадье, похоже, слегка 'поплыл', потеряв ориентацию, потом очухался и хрипло спросил:

– Убей меня! Я хочу попасть в чертоги Сагана! Ты не сможешь меня удержать! Я не знаю, почему на тебя не действует моё проклятие… – и тут исчадье замолчал, и его глаза расширились – Брат? Ты Брат? Проклятие не действует только на Братьев! Почему ты меня удержал, не дал выполнить миссию?

– Какова твоя миссия?

– Ты не знаешь? Убить императора, конечно. Задание я получил от Адепта, ты должен знать!

– Где находится Адепт? Как его найти?

– Ты не Брат! Все Братья знают, где находится Адепт! Я ничего тебе не скажу, тварь! – исчадье харкнул зелёной слизью в лицо Андрею, промахнулся, и только мелкие брызги вонючей слюны долетели до кожи Монаха. Однако это всё равно это было противно, и он скривился в отвращении. Исчадье это заметил, и радостно захохотал:

– Убей меня! Убей!

– Да что ты заладил – убей, убей – сплюнул Андрей – что за чертоги, кто там тебя ждёт?

– Там – девушки. Сотни девушек – молоденьких, невинных…и все мои! Лучшие угощения, лучшие явства…и так вечно, вечно! – глаза исчадья затуманились и из уголка рта потекла тонкая струйка слюны.

(– Ты знаешь – а ведь он верит в эти самые чертоги и в девушек – удивлённо сказала Шанди. Это что за демонство такое? Они что с ним сделали?

– Мозги промыли. Такое на Земле практиковали и практикуют в некоторых запретных течениях религий. И не запретных тоже. К примеру – приглашает его этот самый адепт к себе, угощает напитком. Говорит, что может отправить в чертоги Сагана, чтобы исчадье знал, что его ждёт после смерти. В напиток подмешан наркотик, исчадье засыпает. Просыпается – он в чертогах Сагана. Девушки, безудержный трах, пьянка – его ублажают всеми доступными методами. Просыпается – он снова в комнате Адепта. Типа – вернулся. И ему объявляется – мол, все, кто верно служит Сагану, окажутся в таком вот раю. Ну и ещё, чтобы наверняка, подчинение закрепляется внушением. Человек верит, впитывает внушение – вот тебе и готовое оружие.

– Нелогично как-то – неужели им не жалко своих соратников? Получается очень непрактично. Эдак все ресурсы исчадий можно потратить! Потом набирать, обучать…

– Ерунда – исчадий много. Всегда есть какой-то запас для того, чтобы сделать из них живое оружие.

– А зачем ты его оживил? Допросить?

– Само собой. Я сделал глупость – надо было его вырубить так, чтобы он мог говорить. А я бил сразу на поражение – по привычке. Учили меня так. В бою с противником не поговоришь, там убивать надо, и чем быстрее, эффективнее, тем лучше. Вот я и сглупил.

– А если он откажется говорить? Вернее – он уже отказался говорить – что будешь делать?)

Андрей ничего не ответил своей наречённой сестре. Помолчал, и сказал исчадью:

– Сейчас я сделаю тебе больно, очень больно – если ты сам не расскажешь, где находится ваш Адепт, где он сидит, кто ещё состоит в вашей организации, как ты сюда попал. Если расскажешь – я убью тебя быстро и безболезненно, обещаю.

– Я ничего тебе не скажу – хрипло засмеялся мужчина – я люблю боль! И чем больше боли, тем слаще будет моё пребывание в Чертогах Сагана.

– Ну что же – ты не оставил мне выбора – вздохнул Андрей – Шанди, держись. Сейчас будет нехорошо.

Он подошёл и с силой ударил мужчине в бок. Хрустнула кость ребра, но исчадье лишь засмеялся:

– Да, да! Убивай меня, убивай! Скорее! Чего ты остановился?!

Следующие десять минут были отвратительны. Исчадье кричал, вопил от боли, его дикие крики были слышны, вероятно, и в коридоре, потому что в дверь заглянул озабоченный гвардеец. Увидев то, что происходит, он тут же захлопнул дверь, с выражением отвращения на лице. Исчадье только смеялся, или завывал от боли, он как будто ей наслаждался, и чем ни сильнее была боль, тем больше он приходил в восторг.

(– Я не могу больше терпеть! – взмолилась Шанди – давай я уйду! Это невыносимо!

– Невыносимо, говоришь? – угрюмо спросил Андрей, вытирая залитые кровью руки о рубаху врага – мне зато выносимо, демон забери всё это дело! Так, стоп! – мне пришла в голову одна мысль!)

Андрей пошёл к дверь, огляделся, и сдвинул с места здоровенный шкаф, подпирая имя дверь.

(– Превращайся в драконницу! В полный рост!)

Шанди выскользнула у него из нагрудного кармана, спрыгнула на пол, замерцала, и вот уже на полу стояла здоровенная драконница, со сложенными крыльями, с гребнем на голове и рядами белоснежных, острейших акульих зубов. Чешуя Шанди блистала в свете нескольких масляных светильников, драконница лучилась красотой и здоровьем.