Монах. Предназначение - Страница 95

Андрей ещё никогда не видел действия этих патронов в реальных боевых действиях, и с невольным любопытством смотрел на то, что сейчас будет происходить.

Осаждающие завод люди были увлечены единственных и главным занятием – они долбали в ворота здоровенным бревном, видимо сделанным из срубленной неподалёку ели – ветки и остальные ненужные части дерева, обрубленные топорами, валялись метрах в ста от дороги. Человек пятьдесят держали длинный толстый ствол, разбегались, и с разгону, с хаканием и криками, били в ворота. Вокруг них стояли остальные наёмники, ожидавшие, когда смогут ворваться на завод.

Боевики не смотрели на дорогу – всё их внимание было занято отстрелом защитников крепости, пытавшихся со стен завода стрелять по тем, кто раскачивал таран и бил бревном по воротам.

Арбалетчиков было довольно много – человек семьдесят, так что у защитников завода не было возможности подобраться к воротам поближе и перестрелять 'таранщиков' – как только они высовывались из-за парапета стены, сразу сыпался град стрел из мощных арбалетов. Им приходилось стрелять издалека, и пули почти не находили цели. О картечи уж и говорить нечего – она лишь щёлкала по латам нападавших, ослабев на излёте и не имея возможности пробить стальные кирасы. Кроме того – раскачивающие таран прикрывались с боков щитами, сколоченными из нетолстых брёвен – пули вязли в дереве. Щиты держали несколько десятков боевиков.

Андрей досадливо закусил губу – хотя нападавшие и не смогли проникнуть на завод – возле забора валялось несколько десятков убитых, видимо такие попытки они уже делали – но и уничтожить всех их осаждённые не могли, и постепенно завод всё равно был бы взят. Дело лишь во времени. Всё это было наглядным пособием – что будет, если враг осадит эту небольшую крепость. Плохо будет. И нужно полностью перестраивать систему защиты.

Лавина гвардейцев уже проскакала половину пути, когда осаждающие, наконец, заметили угрозу о спины, закричали, и повернулись к новому противнику. Во всадников полетела туча болтов, но сбить скачущего всадника, навскидку – это не так просто. Да, из сёдел вылетели человек десять бойцов, несколько лошадей кувыркнулись, подстреленные на ходу, но остальные гвардейцы дали залп из ружей.

Густое облако дыма заволокло поле боя, и когда оно рассеялось, раздутое ветерком, открылась ужасающая картина – нападавшие были буквально сметены выстрелами солдат. Не помогла и броня, тем более что в тяжёлую броню были одеты не все, а примерно тридцать процентов нападавших. Остальные носили длинные кольчужные рубахи с кольчужными капюшонами, а на некоторых не было и этого – в основном на стрелках.

На земле остались лежать сотни, буквально сотни людей – убитых и раненых – стонущих и кричащих от боли. Картечь, круглые шарики которой летели как капли свинцового смертоносного дождя, снесла вражеское войско.

Они не были готовы к атаке со спины – их упущение, как подумал Андрей. Надо был выставить боевое охранение, заслоны на дороге, но это не было сделано.

'Непрофессионалы!' – с презрением военного к гражданским ополченцам подумал Андрей.

Мало кто из саждавших смог остаться на ногах под смертоносным огнём, но и они были ошеломлены и находились в шоковом состоянии.

Придти в себя им не дали. Гвардейцы остановились в десяти метрах от нападавших, и дали второй залп.

Это был конец. Если кто-то ещё и остался жив, то сражаться он точно не мог. Поле боя заливали лужи крови, в которых копошились раненые. Со стен завода палили защитники крепости, добивая живых пулями со стальным сердечником. Не прекращались выстрелы и в сторону территории завода, видимо внутренний бунт ещё не был остановлен.

Ворота стали открываться – они были сильно побиты, покорёжены, то нападавшим всё-таки не удалось их разбить. Крепкий дуб, окованный сталью – его не смог взять таран.

Андрей побежал к воротам, следом припустил Зоран. Они добежали до завода тогда, когда гвардейцы уже втянулись вовнутрь, и снова началась активная пальба. Затем всё стихло.

Вбежав в ворота, Андрей увидел площадь перед конторой Надила, заваленную несколькими десятками трупов. У многих были заточенные железки, кайла, лопаты – видимо они шли на приступ конторы, когда их встретили залпами из ружей.

Это были заключённые – их сразу можно узнать по специальной форме, которую им пошили по указанию Андрей – чтобы их было видно издалека. Ярко –жёлтые штаны и рубахи.

Стёкла в окнах конторы были перебиты камнями, и комнатах копошились люди. Из окон торчали ружья, оставленные защитниками на месте стрельбы.

– Отец ранен! – крикнул сын Надила, выбежавший навстречу Андрею с лицом, чёрным от порохового дыма. Андрей вытер ноги у порога, отчищая от подошвы прилипшие к ногах кусочки черепа, кожи, желтоватые куски мозга и сгустки крови – пока шёл через площадь, испачкал башмаки буквально по щиколотку. Оттёрлось плохо, и он махнув рукой, пошёл следом за Энаром.

Надил лежал в соседней комнате и в груди у него торчал арбалетный болт. Он был в сознании, и увидев Андрея, попытался что-то сказать, пошевелил рукой, но из его рта полился пенистый поток крови и мастер затих, глядя мёртвыми глазами в потолок. Андрей бросился к нему, попытался подкачать, восстановить ауру – но та была серой и недвижной, жалким подобием ауры человека. Надил умер.

Андрей посмотрел, оказывается, из груди мастера торчало два болта – один в лёгком, один засел прямо рядом с сердцем. Даже если бы Андрей успел к нему живому – тот почти не имел никаких шансов выжить – удивительно, что мастер вообще прожил столько времени, дожил до прихода компаньона.